В  современной  социологии,  начиная  с  Фердинанда  Тённиса,  общепринятым стало противопоставление так называемых натуральных, как    бы    самой    Природой    заданных   "естественных    общностей" (Gemeinschaft) и исторически образованных, можно сказать, в какой-то мере осознательно сконструированных политическими и экономическими средствами собственно социальных форм "гражданского общества" (Gesellschaft).  Первые -  это  отношения  родовые,  общинные, племенные,  этнические -  непосредственные  продукты  антропогенеза. В этот же ряд "естественных" ставят обычно и отношения национальные,  что  приводит  к  недоразумениям  не  только  теоретическим,  но  и сугубо  практическим,  попытки  распутать  которые  посредством  прямых  политических  действий  чреваты  подчас  большой  кровью. У нас смешение этих понятий (этнос и нация) вплоть до их полного отождествления стало нормой после выхода в свет замечательных книг Льва Гумилева.  Я  и  сам  поклонник  этого  автора,  но  для  меня  очевидно: этнос и нация - вещи, конечно, родственные и вместе с тем принципиально разные. С точки зрения общей концепции этногенеза (еще шире -  антропогенеза)  этой  разницей  можно  было,  наверное,  пренебречь, что  и  сделал  Л.Н.Гумилев,  который  пытался  дать  понимание  этнических феноменов, целиком оставаясь в рамках методологии естествознания. Он строил свою концепцию "в пику" ненавистному марксизму,  стараясь  по  возможности  исключить  в  качестве  объясняющих факторы социально-экономические и государственно-правовые. Этнос как организм чисто естественный с помощью этой методологии объяснить оказалось возможным. Нацию уже никак нельзя было рассматривать только в качестве естественно-стихийной организации людей, как их антропогенетическое качество, поэтому она осталась за бортом теории этногенеза Гумилева. Но в эпоху кризисную, во время разрыва старых "имперских" связей и попыток конструирования новых геополитических  реальностей  неучтенная  разница  начинает  бить  нам  не только в глаза, но и прямо по голове. Неправомерное отождествление, освященное популярным научным авторитетом, превратилось в политическое оружие. Трагичный комизм ситуации заключался в том, что к  научным  идеям  великодержавного  российского  патриота  в  первую очередь  обратились  не  российские  интеллигенты,  но  самостийники всех мастей, пытающиеся использовать эти идеи в качестве идеологического  динамита,  способного  разнести  на  куски  страну,  с  этим  мне приходилось  сталкиваться  и  в  Прибалтике,  Казахстане,  Армении. На поклон  к  Гумилеву  ездили  и  калмыки,  и  татары  из  Крыма...  И  ведь вроде  бы  и  возразить  им  нечем.  Кто  сегодня  посмеет  не  уважить принцип  национального  самоопределения?  Вплоть  до  полного  отделения!

Я   с   величайшим   почтением   отношусь   к   самоопределению  - вплоть до чего угодно. Вместе с тем позволю себе задать вопрос: ну, а что, если каждый этнос, возомнив себя зрелой нацией, станет претендовать  на  строительство  суверенного  государства?  Что  получится? Думаю,  не  получится  ничего,  кроме  моря  грязи  и  крови -  крови,  напрасно  пролитой,  ибо  локальный  этнос  сам  по  себе  не  в  состоянии прочно удерживать государственный суверенитет, даже если он его и добьется на время.

Государственное  самоопределение  -  это  святое  право  только  и только нации. Но в отличие от локальных замкнутых на себя этносов первый важнейший признак нации заключается в том, что она исход- но,  по  природе  своей  полиэтнична,  или  точнее -  надэтнична.  Например,  кто  такие  современные  англичане?  Исходно-романизированные кельты, смешавшиеся  с германскими  племенами англов и саксов, завоеванные  потом  офранцузившимися  норвежцами,  т.е.  норманами. Потомки всех этих очень разных в прошлом этносов считают сегодня себя  англичанами  и  соответственно  действуют  в  мире.  То  же  самое можно  сказать  об  итальянцах,  немцах,  французах  и  т.д.  А  русские?

Более зубодробительного этнического смешения, из которого выросло (и еще по сей день растет!) органичное национальное единство, можно  искать  разве  что  в  современных  США.  Или  в  древнем  Китае?  К этому  необходимо  добавить,  что  секрет  национального  единства  заключается  отнюдь  не  просто  в  политическом,  т.е.  принудительном объединении  разнородных  этнических  элементов  в  рамках  единого государства.  Например,  англичане,  сами  став  нацией,  завоевали  Индию, на три века включили ее в состав Империи, но при этом уже отнюдь не смешались с аборигенами, не стали относиться к ним так же, как и к самим себе. Имперский принцип объединения столь же прин- ципиально отличен от национального единства, как и сама нация отлична от этноса.

Я думаю, что Гумилев был совершенно прав, рассматривая этнос как "естественную  общность" (Gemeinwesen)  -  фундаментальное  антропогенетическое качество человека. А это значит, что этнос сам по себе не нуждается в государственности, поскольку этническое единство исходно основывается не на искусственно сконструированных рациональных  юридических  нормах,  но  на  самобытных  стихийно  сложившихся   обычаях   и   присущих   данной   общине   бессознательных представлениях    -     архетипах.     Эти     этнические    "коллективные представления" (Леви-Брюль) -  самобытные  представления  о  добре, зле,  о  том,  чего  надо  стыдиться,  чем  гордиться  и  т.д. -  составляют основу оригинальной этнической нравственности, которая и является подлинным  регулятором  внутриэтнических  отношений.  Право  здесь ни  при чем  -  сам  по  себе  этнос  может  легко  обойтись  без  суда, полиции  и  каких-либо  писаных  правовых  норм.  При этом у каждого этноса  свои  нравы,  т.е.  свои  особые  коллективные  представления  о тех  трансцендентных  ценностях (Бог  или "супер-эго"),  ради  которых можно  и  должно  поступаться  собственным  эгоизмом  -  вплоть  до самопожертвования.  Например,  старозаветный  чеченец  не  простит себе (его просто совесть замучает), если он не зарежет кого-нибудь из семьи обидчика своего родового клана, хотя его могут казнить за это как обычного уголовника. Совершенно иная нравственная мотивация будет двигать поступками православного самосожженца-раскольника. Староверы,   кстати,   давно   сложились   у  нас   в   особый   субэтнос  с особенными  поведенческими  стереотипами.  Вводимые  государством всеобщие  юридические  нормативы  могут  сдерживать  специфические этнические   реакции,   но   не   они   составляют   их   существо.   Нельзя искусственно     сконструировать     угодный     начальству этнос - природную, естественную общност - посредством административного   творчества,   путем   установления   каких-нибудь ких-нибудь особых государственно-правовых норм, касающихся данной избранной группы людей.

Другое  дело  нация -  полиэтническое  и  надэтническое  единство. Без  элементов  рационального  государственно-правового  регулирования,  общего  и  одинакового  для  всех  граждан,  нация  немыслима.  Из этого не следует, что нация тождественна империи. Напротив. Так же, как этнос, нация - органическое единство. В отличие от этноса нация, конечно,  складывается  не  совсем  стихийно  и  не  без  элементов  насилия, но при этом в отличие от империи она строится все-таки по моделям и формам "естественной" или "соборной общности", хотя уже и не  сводится  только  лишь  к  этим  формам.  Так  же,  как  и  культура  не сводится к культу, общенациональное право к сумме местных обычаев, а искусство - к фольклорно-этнографическому материалу или традиционному  ремеслу,  хотя  во  многих  из  развитых  языков  слова "искусство"  и "ремесло"  еще  сохраняют  один  общий  корень (в  английском - art).

Наличие  многослойной  полифоничной  оригинальной  культуры, претендующей на мировую значимость, - признак национальный. При этом для культуры подлинно национальной обязательна именно многослойность, гармоничное хоровое звучание, сохраняющее в глубине исходную этнографическую многоцветность. Такова, например, куль- тура российская, а не просто русская в узко этническом смысле этого слова.  В  глубине  российской  культуры  сохраняют  жизнь  и  мотивы этнически-русские, белорусские и мордовские... Для меня, например, Пушкин, Гоголь - поэты российские, а Кольцов - поэт чисто русский, Шевченко - украинский. То же самое можно вычленить и в культурах иных: во французской гармонии могут звучат и лады особенные - провансальские или бретонские...

Поскольку нация по природе своей полиэтнична, она немыслима без  сочетания  элементов  соборности  и  принудительной  социальности,  или,  если  применять  терминологию  Макса  Вебера, -  сочетания "горизонтальных"  и "вертикальных"  связей.  Горизонтальных,  то  есть этнических, субэтнических и общинных, конфессиональных, корпоративных  и -  вертикальных,  то  есть  общих  для  всех  принудительных государственно-правовых  норм  и  прямых  административных  распоряжений   власти.   Только   органичное   сочетание   горизонтальных   и вертикальных связей может обеспечить объемность и полноту жизни национального        организма.        Односторонне доминирование "соборности" (горизонтальных связей) даст многообразные тенденции к сепаратизму; стремление все отношения подчинить государственной "вертикали" - путь к превращению живого национального организма в плоскую  тоталитарную  структуру.  И  если  всерьез  ставить  задачу скую тоталитарную структуру. И если всерьез ставить задачу определения системы национальных интересов, то отправной точкой, на мой взгляд,  должно  стать  определение  оптимального  варианта  сочетания горизонтальных  и  вертикальных  связей,  то  есть  оптимального  государственно-общественного строя нации. Подчеркну: оптимального не вообще,  а  именно  для  данной  конкретной  исторической  ситуации.  В другой конкретной ситуации и для другой самобытной национальной общности оптимальным может стать другое сочетание. А это значит, что возможно лишь оригинальное решение задачи, исключающее ори- ентацию на заемные схемы.